"И ты, как мальчик с пальцем, но дыр в той плотине не счесть"

Некогда я уже говорил, что не умею думать. По мне, так человек вовсе не умеет этого делать, но склонен обманываться процессом восприятия мысли в свою пользу. Меня уже четверть века удивляет именно это - люди объявляют мысль нематериальной в значении "несуществующая", но при этом настаивают на том, что занимаются неким думаньем!)) А если все-таки понять и принять материальность мысли, придётся сильно переоценить состояние человека как активного деятеля.

В этом смысле важно понять - чтобы действительно формировать какое-то отношение к мыслеформам, нужно иметь в этом измерении тело, посредством которого вы можете относиться, то есть нужно иметь кристаллизацию своего сознания в виде некоего ментального тела. Как и на основе чего, и при каких обстоятельствах - это отдельная сложная наука. Просто иметь некую "оболочку" (маномайя-коша) мало. Нужно совершить процесс вашей индивидуации в этом измерении. Иначе у вас не будет там своей воли, следовательно ни о каком своём отношении к мыслеформам речи идти не может. Вместо этого мы используем кармические трюки, вроде того, что мы называем "точкой зрения". Но даже и здесь нас окутывает совершенное неведение относительно того, в чём мы болтаемся и бултыхаемся, пока, как нам кажется, мы уютненько "мыслим".

Я писал, что при жизни вслепую наше познание полностью руководимо жаждой. Жаждой понятного, а не самого понимания. Жаждой предмета или состояния, но не качества - наш аппарат не приспособлен хотеть качество как таковое напрямую. Жажда проглотить предмет - это наиболее огрубевшая форма познания. Жажда в своей сути имеет принцип движения, неутолённости, так что странно ожидать от неё утоления, то есть того, что даже не предполагалось. Жажда не побеждается, не подавляется - власть над нею обретается выходом за её пределы. Жажда предельна не в своём движении, её предел в том, что ей не знаком покой. Жажда - проявление познания, и твёрдое познание пустоты освобождает от жажды истины.

При сближении миров гораздо легче понять, какова пустотность мира - при овладении тонкими органами восприятия и кристаллизации тонких тел вы можете вполне свободно превращать себя в безмерное подношение цветов, совершенно не страдая от этого и не теряя сознания.

Процесс движения на этом этапе характеризуется непрерывной борьбой и взаимопереходом состояний ясного ума и иногда практически мгновенной ослеплённости любым впечатлением. Начинается всё с ясного, необратимого, опытно добытого понимания полной слепоты, в которой проводят свою жизни люди. Труднее не отождествлять себя полностью со своими состояниями. Основное правило - мысль это не вы. Но мало разотождествиться - это лишь начало. Вы ведь далее можете вполне себе обусловиться отношениями с мыслеформами и состояниями как с объектами, продолжая пребывать в двойственности на, так сказать, новом уровне)). В этом смысле все древние учения остаются верными в своих основах (было бы странно, если б не так!:)). Как говорил Кафка, "не позволяй злу уверить тебя, что у тебя могут быть тайны от него".

Речь относит нас к нашему Бытию, в котором мы никогда не находимся:)). Речь соединяет нас с нашим бытием, но это не значит, что мы находимся в нем.

Весь мир - это звук, цвет и лучи, но звук - первичен. Он не дискурсивен. Если готов внутренне, то интересно быть в мире живого, не дискурсивного смысла. Если нервная система готова, вы окажетесь в мире смыслов как ощутимых сущностей. Как будто под водой, но не в скафандре - ты не настолько толстокож, чтобы не чувствовать, не воспринимать их, ты открыт, мысли тычутся в тебя, как рыбы, касаются, словно медузы, водросли, но ты в равновесии - они тебя не захватывают, потому что ты осознал себя и разницу между собой и мыслью в пространстве осознавания; они не ранят, полностью оглушая болью, приковывая к ней, хотя прикосновенье некоторых бывает и болезненным (эгоистичные мысли пытаются стягивать твоё внимание, сузить до себя - это в их природе, и нужен некоторый навык, чтобы не путаясь в борьбе с ними, быть свободным от их посягательств - важно хранить осознавание, это и есть твоё первое и главное зрение). Это зрелость - когда обычная для людей безопасность психики уже не требует её некоторой глухоты. Я слышу звук мысли! И непосредственное восприятие других потоков сознания касается не только людей.

И второе... Хотя многие Учителя говорят о неуловимости мысли, но из этого вовсе не стоит делать вывода, будто мысль бесплотна и нематериальна, а, следовательно, не имеет формы. Неуловимость лишь характеризует наше восприятие, пассивность нашей ментальной оболочки, отсутствие средств для активного исследования формы мысли.

Что меня интересует в этом смысле? Когда я говорю об истине, для меня она совершенно материальна - это разумный свет. Откуда я это взял? Не знаю. Но всегда вижу перед собой. В этом смысле я не очень странный человек - например, в Византии были люди, размышлявшие об этом. Зачем они это делали? Я прямо скажу - само занятие такого рода мышлением питает человека. Правда, понятие о таком внутреннем питании нынче редкость. С такими предметами одна беда - если надо объяснять, то не надо объяснять. Остаётся ещё проблема "правильности" направления. Но это тоже входит в категорию "объяснения".

Нужно, как говорили древние отцы-пустынники, навыкнуться в опыте созерцания помысла, переживания и понимания своих переживаний.

Кто-то спросил:

"Как может незначительная мысль стать препятствием для великой мысли? Если человек развил в себе способности, дающие возможность понимать важные вещи, разве уже само это не поможет ему преодолеть искажающее влияние каких-то мелких мыслей?"

Сайд Нимр ответил:

"Пусть каждый из вас наберет с земли мелких камешков. Находясь на расстоянии от глаза, эти камешки не могут заслонить видимость окружающего, потому что слишком малы. А теперь, даже если самый маленький камешек поднести близко к глазам, он покажется громадным, так как станет препятствием для зрения".

Пока человек, впечатленный, а иногда и ослепленный вспышкой при контакте с тканью мыслеформы, говорит, пытаясь передать это, содержание меняет "расположение" по отношению к человеку - и может оказаться более недоступным. Сам их мгновенный контакт тоже влияет на мыслеформу, но не принципиально. Человек же не ориентируется в этом, не имея объективного зрения, и не может произвольно вести себя по отношению к мыслеформам. Он может их более или менее осознанно притягивать, концентрируясь на ощущении своего предыдущего контакта. Но поскольку этот контакт сам по себе уже изменил их отношения, человек никогда не может повторить однажды произошедшую встречу и увязает в мало осознаваемых комбинациях таких отношений с мыслеформой. Правда, они не бесконечны, но это определяется потенциалом изменения самого человека.

Суфийский Учитель Джелаладдин Руми, основатель ордена крутящихся дервишей — умер он в 1273 году — говорил, что органы физического тела эволюционировали вследствие жизненной необходимости. Идрис Шах продолжает эту мысль, утверждая, что в настоящее время для человека существует настоятельная необходимость выхода за рамки времени и пространства, по каковой причине в скором времени возможно появление у него соответствующих органов. Но подобные новые органические локализации, несомненно, начинаются с пробуждения новых внутренних центров в мано- и прана-майя-коше. От чего они пробуждаются? От сна потенциальности.

Иногда говорят: "Чем принципиально отличаются так называемые "энергетические центры" существа человека от той среды различных энергий, в которой человек живет и вращается?". Ответ прост: среда и любой из центров человека в этом смысле соотносятся как океан и жемчужина в раковине. И, конечно, совершенно особенный жемчуг рождается в океане амриты. Нельзя сказать, что жемчуг инороден по отношению к океану, нельзя сказать, что они одно и то же. Это не объясняет факт появления существ вообще, то есть не объясняет причину, стоящую за каждым потоком сознания. В причинном смысле никаких людей не существует и поток сознания - это нечто иное. Всё, что движется, имеет причину движения, уводящую за пределы этого движения.

Идрис Шах роняет неясные, но интригующие намёки на то, как можно намеренно развить эти новые органы и стимулировать их деятельность. Развиваются они при помощи суфийских техник, и понять, что это действительно происходит, можно только через непосредственный опыт. Суфийская система предусматривает последовательность стадий, для каждой из которых характерны «непередаваемые, но несомненные переживания, которые ни с чем не спутаешь». Именно прохождение этих стадий стимулирует развитие таинственных органов, которые, в свою очередь, снимают необходимость в дальнейшем восхождении и накоплении энергии. Эффект прохождения каждой стадии носит перманентный, а не преходящий характер. Идрис Шах уподобляет этот процесс фотографии: чтобы получить готовый фотоснимок, нужно осуществить строгую последовательность манипуляций. Переживания «закрепляют» опыт достигнутого.

А между тем, стоит вернуться к массам людей, которые вовсе не готовы к тому, что им вдруг придётся всем этим заниматься. Что с ними будет происходить, что они будут испытывать?

САРВА МАНГАЛАМ!